Наверх

Доклад Алексея Куприянова в МГУ

Опубликовано: 27.11.2019, 18:16
Автор: root
Сертификат МГУ

Доклад адвоката Алексея Куприянова на научной конференции в МГУ, 27.11.2019 в рамках «Московской юридической недели» и знаменитых «Кутафинских чтений» (см. программу «XXVII Международной научно-практической конференции «Кутафинские чтения» , Москва, изд-во МГУ, стр. 122)

Православное церковное право и его использование в российском законотворчестве. Почему в России не прививаются «общечеловеческие ценности».

Правосознание большинства россиян основано на православных корнях. Соответственно причина всеобщего правового нигилизма в том, что православное сознание граждан не адаптировалось к системе действующего права. Мы сегодня имеем существенный разрыв между заложенными в российское право принципами так называемого «гражданского общества» преемственными с пуританским, пресвитерианским, а в целом — кальвинистстким правосознанием,   и канонами православия.

В системе права основанной на принципах православия каркас всей правоприменительной практики — авторитет личности. В структуре Церковного права это авторитет изначально Самого Творца, затем Боговдохновенных писателей и так далее до приходского священника, священнодействующего по Благодати Божией. Авторитет Благодати Божией передавался так же православным императорам и царям, поэтому они входили в алтари, как священники, и от них — назначенным ими начальникам в порядке государственной иерархии. Заметим, что доктрина православного права позволяет правоприменителю давать «по обстановке» существенные послабления для конкретного члена церкви в исполнении тех или иных правил и в целом применять правила по окружающим обстоятельствам. Отчасти с этими особенностями православного правоприменения связано то, что в России считается вполне возможным не исполнять писанный закон, по крайней мере не исполнять его до окрика ближайшего или вышестоящего начальника.

Сегодня в отличии от позднеримских времен «симфонии» православной церкви и государства нет никаких оснований для признания боговдохновенными действий какого-нибудь налогового инспектора, основанных на инструкции, выдуманной чиновником министерства исходя из сиюминутной «революционной целесообразности». Однако у русских людей остался соответствующий, выработанный веками менталитет, заставляющий гражданина склоняться перед любым, пусть уже далеко не божественным, но власть имущим лицом.

Как это не парадоксально, именно в этом сила нашего государства.

Поэтому традицию пока, полагаю, следует не ломать, а поддерживать. Некоторые внешние наблюдатели путают добровольное склонение перед авторитетом с рабской психологией. Тут имеется большая разница. Раб подчиняется из страха, а гражданин России искренне уважает начальство, даже когда не любит. Тут элементы страха имманентно свойственные отношениям подчиненности вовсе не превалируют.

Однако и само лицо облеченное реальной властью пусть иногда только «квартального» уровня, также совершенно искренне уверено, что народ его личного «региона» обязан ему беспрекословно подчиняться.

И в этом подчинении начальству писанное право нашего государства  имеет только субсидиарное значение. Если оно совпадает с волей правоприменителя — отлично, нет — не страшно, можно особого внимания на законы не обращать. Поэтому, кстати, собственно законами, кроме судей и адвокатов, мало кто из граждан интересуется. Зачем? Начальник сам укажет что и как положено.

Аналогичная трансформация религиозного сознания подданных и граждан  привела западный мир к его сегодняшнему устройству. Официальный гуманизм  сегодняшнего Запада вырос, тем не менее, из варварского покорения Америки. Вспомните, куда подевались индейцы Северной Америки. Имеет одни идеи с немецким нацизмом…  Там — в протестантском мире уже 4 века прививаются явно или завуалированно идеи собственного превосходства над всеми окружающими народами, а внутри государств превосходство успешных граждан над неудачниками.

Истоки сегодняшнего западного подхода к государственному устройству с его подчинением каждого гражданина писанному закону, а не воле правоприменителя, в Кальвинизме с его «теорией предопределения».

Господь, по мнению Кальвина и его последователей, создавая каждого человека, заранее сам устанавливает, кто Им приготовлен к блаженству в раю, кто обречен к адским мучениям. Хотя человеку его собственное предназначение до момента смерти достоверно узнать невозможно, но всё же утверждал Кальвин все, кто верит в Христа, спасутся. Развитие этого тезиса у пуритан и пресвитериан (кальвинистские церкви, возникшие в Англии и Шотландии и преобладающие в Америке в период освоения — в Новой Англии и северных штатах), привело к тому, что все приверженцы этих церквей решили, что уж они-то точно избраны Богом. Почему? Если человек творит добрые дела, то по Кальвину это не способ попасть в рай после смерти, как в православии и католицизме, а бесспорный признак того, что данный человек изначально уже предопределён Богом к спасению.

Причем основополагающая доктрина устанавливает, что Бог помогает именно своим избранникам, а отверженным — нет. Соответственно, чем успешнее человек, тем он избраннее. Богатство и успех — признак богоизбранности, а нищие точно обречены — в ад.

Все население США сегодня так считает!

Именно поэтому для американца сказать, что у него жизнь не заладилась, это признать, что он пойдет в ад. Это невозможно! Всегда и все у каждого: окей.

Из пуританской версии «теории предопределения» (сегодня «чистых» пуритан практически нет, но в западных странах имеются тысячи «церквей» продолжателей), вытекают два следствия очень опасных для всех нас (православных, мусульман, католиков или просто для иностранцев — не жителей западного мира). Первое, если ты относишься к спасенным (англо-саксы и примкнувшие), ты можешь делать фактически все, что захочешь, со всеми остальными. Это удобная теория не только для граждан, для целых государств! Причем степень отнесения государств, не относящихся к заведомо «спасенным» западным демократиям, к потенциально «спасенным» определяет следующим образом. Если слушаются старшего заведомо спасенного брата – есть шанс, что спасутся. Поэтому с ними строится относительно братская модель поведения.

А, не слушаются?

Так они же все равно обречены геенне огненной! Что с ними церемониться? Можно бомбить, обкрадывать, душить…

Вот идеологическая, а фактически религиозная, природа тезиса о том, что все, что хорошо для США, заведомо хорошо и для всего мира. Только заведомо «спасенные» несут всем остальным «доброе и вечное», а кто не слушается, те сами виноваты в своей гибели, причем не только в будущей жизни, но по-возможности еще этом мире. Вспомните атомную бомбардировку Японии, «ковровые» бомбардировки Германии?

Этот тезис в свое время был перенесен на индейцев – их даже одно время было запрещено крестить, с ними нельзя было вступать в брак. И индейцы в итоге куда-то «пропали» от Аляски до Мексики.

Какое отличие с католическими колониями! Католики, как и православные, идейно всегда несли свою веру местному населению, не уничтожали, а спасали туземцев присоединением к своей церкви. Правда, иногда присоединяли тоже «огнем и мечом», но для совершенно иной цели! «Эксцессы исполнителя», например, Варфоломеевская ночь, массовая резня в Провансе, зверства Кортеса… Все это в прошлом Католической церкви имело место, но не на идеологическом уровне.

И второе следствие доктрины Кальвина в ее «пуританском» англо-саксонском развитии — «спасенный» (человек или государство) может грешить, так как он все равно ничем не способен испортить своей судьбы.   Но если всем спасенным гражданам можно грешить в отношении друг друга (в отношении «погибших» – не страшно!), то государство невозможно! Хаос и беззаконие неизбежны.

И вот в Англии и соседних по острову королевствах, начиная от времен Кромевеля, и позже — в США, возникает консенсус «спасенных» граждан о необходимости установления незыблемых для всех «спасенных» законов. Прямо по Цицерону. Каждый западный гражданин с младенчества впитывает, что без соблюдения писанного закона (или прецедента) жизнь просто невыносима. Есть очень полезное следствие этой законопослушности – «пуританское сознание» исключает ложь.

В Православии и католицизме иначе. Эти церкви–сестры, преодолев все ереси, сегодня признают лишь теорию индивидуального спасения, собственной волей и личными поступками каждого человека. Доктрина построена на разумном соблюдении каждым православных канонов, на избежании греха. 

Принципы же современного западного права, установленного в Новое время, сначала в протестантских странах, затем продвигающиеся ими по всему миру в обязательном порядке как важнейшее «доброе дело» (доброе дело можно и нужно огнем и мечом) — суть принципы языческой Римской империи. По Цицерону, «государство — союз людей, основанный на праве…». Еще для Цицерона основа правоприменения — текст писанного закона.

Конечно, все вышеизложенное мои личные оценочные суждения, но следует констатировать, что у российской власти нет сегодня другого, более подходящего — более законопослушного народа, менее православного, более языческого или более кальвинистско-пуританского.

Поэтому, представляется, что в данной ситуации, чем ломать русский православный народ и равно мусульманские народы под западное право, на это уйдет век или два (посмотрите на Индию!), полезнее дать россиянам такие законы, которые укладываются в «прокрустово ложе» народного миросозерцания.

Эта задача решается, в том числе, и через рецепцию православного церковного права, которое, как это не странно звучит, в своей социальной направленности созвучно шариату. Но для того чтобы что-либо заимствовать, желательно получить представление о предмете.

Дисциплину «Церковное право» исторически преподают только в духовных учебных заведениях. Например, в Московской духовной академии и Свято-Тихоновском Богословском Университете Московского Патриархата, где, собственно, юристов не готовят. Религиозные правила и институты (разных религий!) нужны юристам. И должны преподаваться в юридических вузах.

Сегодня же православное церковное право, чьи традиции насчитывают 2 тысячи лет – с времен апостольских, разработано глубоко и на высоком научном уровне. Но доступно оно только будущим клирикам или катехизаторам. На мой взгляд, «канонисты» (так называются специалисты по церковному праву), в свою очередь, должны одновременно с богословским образованием иметь подготовку и по общим юридическим дисциплинам, поскольку в самом церковном праве распространена рецепция из других правовых систем, а также для целей достижения большего понимания между церковью и светской властью, неизбежно сосуществующих на едином правовом поле.

Тут у Православия большие традиции. Святые Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский, знаменитый канонист Тертуллиан получили универсальное юридическое образование в высших школах, где в основном преподавали профессора-язычники. Долгое время церковное право в образовательных учреждениях не отделялось от светского. Первая чисто церковная юридическая школа была создана только в XI в. в константинопольском монастыре Св. Георгия.

Естественно, в православном государстве — царской России — право Русской православной церкви изучалось во всех университетах. Любопытно, что этот курс как особая дисциплина был введен только в 1835 году. Иначе говоря, введен только тогда, когда правовая реформа в России, строго по западному образцу, уже представлялась неизбежной. Задача введения этого курса сегодня упрощается доступностью специальной литературы. В настоящее время многократно переиздана вся нормативная база православного церковного права. Имеется отличный вузовский учебник «Церковное право» протоиерея Владислава Цыпина (2-е изд. — М., «Круглый стол по религиозному образованию в РПЦ», МФТИ, 1996. С. 442), включающий подробную библиографию и анализ всех основных источников. Учебник написан языком вполне доступным для студентов-юристов светских вузов.

В противном случае светские юристы, не изучившие основ церковного права, обречены никогда не использовать его достижений в своей работе, в том числе и в законотворческой. Отказываясь от изучения этой отрасли права, мы, кроме того, сужаем свой правовой, исторический и даже лингвистический кругозор.

Кто не знает выражения «харизматическая личность»? В первую очередь при этом вспоминаются демагоги, которые овладевают вниманием и увлекают аудиторию, даже если вещают при этом абсолютную чушь. Оказывается, что «харизма» по определению — есть дар заклинания злых духов. А, например, «лектор» — это просто чтец в церкви.Было бы весьма полезно ввести в законодательство о выборах и в практику назначения на государственные и судебные должности, хотя бы отчасти, канонические требования к лицам, возведенным в любую степень «священства». Пока по нашему светскому законодательству даже лицо, осужденное за преступление, считается годным даже для президентства (ст. 3 Федерального закона «О выборах Президента Российской Федерации»). Только в ст. 4 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» сделана робкая попытка оградить их ряды от недостойных: «Судьей может быть гражданин… не имеющий или не имевший судимости либо уголовное преследование в отношении которого прекращено по реабилитирующим основаниям».

Церковь в этом вопросе бескомпромиссна. Тяжкие грехи: убийство, даже неумышленное, кража, блуд и прелюбодение # — служат препятствием к тому, чтобы занять священный пост, независимо от срока, прошедшего со дня покаяния. Не могут быть рекомендованы для посвящения в священный сан лица, которые были приговорены к лишению свободы.

Вместе с тем церковное право категорически отрицает какое-либо значение национальной принадлежности «ставленника» (кандидата на вступление в клир).

Есть и еще одно весьма полезное правило. Не может быть рукоположено в священный сан лицо, имеющее плохую репутацию. Пусть даже необоснованно! Резонно считается, что в этом случае священник или епископ не сможет управлять паствой, считающей его негодным.

Клирики непременно должны иметь добрую репутацию, причем не только среди христиан. По словам апостола Павла: «Надлежит ему также иметь доброе свидетельство от внешних, чтобы не впасть в нарекание…» (1 Тим. 3:7). Поэтому кандидатами не могут быть лица, профессия которых недостаточно почитаема в обществе. Например, с древности в списке недобропорядочных занятий прямо упоминается содержание игорных домов. Думаю, с этим трудно спорить. Хотя с точки зрения «прав человека» — «не пойман, не вор».

В Италии порнозвезда – была членом парламента. Представляется, что такое «торжество демократии» — не тот случай, которому следовало бы подражать.

Духовенство со времен Византии устранялось от адвокатской деятельности и опеки над лицами или имуществом, так как интересы подзащитных и опекаемых могут не совпадать с православными идеалами. Вот так!

Кроме того, при исполнении перечисленных обязанностей от адвоката может потребоваться поддерживать и обосновывать лживую позицию клиента или от попечителя взять на себя заботу об имуществе подопечного, в то время как даже о своем имуществе клирик чрезмерно заботиться не должен.

Очень большое значение придается духовной и социальной чистоте ставленников.» Кто… двумя браками обязан был, или наложницу имел, тот не может быть ни епископ, ни пресвитер, ни диакон, ниже вообще в списке Священного чина» (17 Апостольское правило). Позже в епископы стали посвящать только монахов, так как «неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу, а женатый заботится о мирском, как угодить жене» (1 Кор. 7:32-35).

Церковное право пронизано высокой православной моралью. Однако нельзя не согласиться с русским философом В. Соловьевым, который считал, что право «есть низший предел, некоторый минимум нравственности, для всех обязательный». Его задача «не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том, чтобы он до времени не превратился в ад».

Может быть, рецепция лучших образцов православного законотворчества даст возможность российскому светскому праву несколько приподнять планку упомянутого «минимума нравственности». Изучение и популяризация церковного права, уверен, поможет россиянам разобраться в полной необоснованности и нецелесообразности признания «абсолютной власти» описанных выше местных «князей». Мы живем в иных реалиях, чем наши духовные предшественники времен византийской «симфонии» церкви и государства, а затем подданные преемницы христианской Византии — Российской империи.

Однако представляется, что не следует бороться с религиозными «рудиментами» в правосознании граждан. Их надо не искоренять, а использовать. С ними как с данностью должны сообразовывать свои действия власти и законодатели. На этой почве, со временем, придет и законопослушность, как со стороны граждан, так, главное, и со стороны власть имущих — правоприменителей.

Куприянов Алексей Анатольевич, член редакционного совета журнала «Уголовный процесс», член научно-консультативного совета МКЮ, почетный адвокат России, почетный юрист города Москвы

На главную